Меня никто никогда не спрашивал, как я познакомился с Бальжиной. То ли я общаюсь исключительно с пофигистами, то ли причина в чём-то ещё. Но коль на пятую годовщину нашей свадьбы мы решили, что каждый поделится своим воспоминанием, то я расскажу, как это было. Точнее, как я это помню.
2012 год был сумбурным. Самым сумбурным в моей жизни. Это был пятый курс. И кажется, сама вселенная делала всё, чтобы я не написал диплом. Из-за организации протестов я тогда впервые в жизни узнал, каково это, когда ты открываешь соцсеть, а у тебя 100+ непрочитанных сообщений.
О митингах тогда говорили все. Вы не поверите, но даже, когда я встречался с научруком, чтобы обсудить дипломную работу, то мы обсуждали не её. А идущие в стране «болотные» протесты.
И если кто-то во время написания диплома ищет поводы для прокрастинации, то на меня они – эти самые поводы – сыпались один за другим.
Я до сих пор смутно помню, как мне написала бурятка по имени то ли Бальжина, то ли Хатан. Пойди пойми, что у них имя, а что фамилия, подумал я тогда. Она готовила курсовую на тему протестов, и хотела что-то спросить. Я обратил внимание, что она из моего универа и как-то втайне этому порадовался. Ведь, как и все выпускники универа – я был типичным НГУшным снобом. В человеке, который несколько лет ходил теми же коридорами и дышал теми же соснами в Академе, я и сейчас готов признать родную душу. А тогда и подавно.
Мы встретились на первом этаже лаба и она задала мне вопросы для курсовой. Вопросы показались мне какими-то диковатыми, и неуместными что ли. В том смысле, что выдавали незнание предмета как будто. Я ответил, как мог, и попросил передать привет Ивану Семеновичу Кузнецову, которому Бальжина (или Хатан?) должна была сдать курсовую.
С Иваном Семеновичем меня связывали особые воспоминания. Когда на своих парах он задавал вопросы в аудиторию, и никто на потоке не знал ответа, он переадресовывал все эти вопросы мне. А все потому что мой научрук сослужил мне отличную службу, сказав ему на каких-то общих посиделках, что я парень грамотный, и историю России хорошо знаю. Из-за этого, пока все на его парах занимались своими делами, я сидел на измене. И я точно знал, что Иван Семенович меня помнит.
Впрочем, я ушёл в сторону. Я думал, что с Бальжиной (или все жё Хатан?) не увижусь уже никогда в жизни. Но вышло иначе. Мы начали переписываться. Она что-то уточняла. А потом начала скидывать какие-то мемчики про преподов. А что ещё нужно человеку, которому «надо писать диплом»?
Со своей бывшей девушкой я расстался к тому времени уже месяца три как. Поэтому чувствовал себя свободно. Потом у нас были посиделки с шашлыком у ТЦ (это там, где по легенде на Бурду голуби напали).
А уже к лету после выпуска из универа (диплом я, кстати, защитил на четыре) я конкретно подсел на эти переписки. Днями продолжалось бурное лето. А ночами я переписывался с Бальжиной (уже тогда я знал, что Хатан – это странный никнейм). В 2012 году мне было чем делиться. Само общение постепенно становилось ламповым и уютным, и возвращало в старые добрые времена аськи и диалап-модемов. Как и тогда, мой собеседник находился от меня в нескольких часовых поясах (Бальжина летом уехала в Бурятию). Иногда мы переписывались до рассвета.
Когда осенью она вернулась в Академ на учебу, у нас был уже совершенной другой уровень знакомства. В августе я отказался ехать учиться в Европейский университет в Питер (а согласился бы – это была бы совершенно иная жизнь), и решил спасаться от армии в аспирантуре Института археологии и этнографии. А значит у нас появилась возможность регулярно видеться в Академе.
Осенью 2012 года мы начали встречаться, но это уже совершенно другая история.